Конец прекрасной эпохи

Потому что искусство поэзии требует слов Я - один из глухих, облысевших, угрюмых послов Второсортной державы, связавшейся с этой Не желая насиловать собственный мозг Сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск За вечерней газетой Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал В этих грустных краях, чей эпиграф - победа зеркал При содействии луж порождает эффект изобилья Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя Это чувство забыл я В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны Стены тюрем, пальто, туалеты невест - белизны Новогодней, напитки, секундные стрелки Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей Пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей Деревянные грелки Этот край недвижим. Представляя объем валовой Чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой Вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь Даже стулья плетеные держатся здесь На болтах и на гайках Только рыбы в морях знают цену свободе; но их Немота вынуждает нас как бы к созданью своих Этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах Свойства тех и других оно ищет в сырых овощах Кочет внемлет курантам Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав К сожалению, трудно. Красавице платье задрав Видишь то, что искал, а не новые дивные дивы И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут Но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут Тут конец перспективы То ли карту Европы украли агенты властей То ль пятерка шестых остающихся в мире частей Чересчур далека. То ли некая добрая фея Надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу Сам себе наливаю кагор - не кричать же слугу Да чешу котофея... То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом То ли дернуть отсюдова по морю новым Христом Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза Паровоз с кораблем - все равно не сгоришь от стыда Как и челн на воде, не оставит на рельсах следа Колесо паровоза Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"? Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда Обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе Как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены Но не спит. Ибо брезговать кумполом сны Продырявленным вправе Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те Времена, неспособные в общей своей слепоте Отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть Чтоб спросить с тебя, Рюрик Зоркость этих времен - это зоркость к вещам тупика Не по древу умом растекаться пристало пока Но плевком по стене. И не князя будить - динозавра Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора Да зеленого лавра Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора Да зеленого лавра